«Блаженны алчущiе и жаждущiе правды». (Матѳ. 5, 6).

Знаменитый ваятель, Торвальдсенъ, работалъ долго, съ возрастающимъ одушевленiемъ надъ статуей Христа, — но говорятъ, что когда онъ ее кончилъ, имъ овладѣла глубокая грусть. На вопросъ о причинѣ этой грусти, онъ отвѣчалъ: «Я первый разъ въ жизни удовлетворенъ моимъ произведенiемъ; до сихъ поръ моя мечта далеко превышала все то, что я могъ исполнить, теперь же, когда мнѣ кажется, что я достигъ высшаго идеала, мнѣ больше нечего ожидать, не къ чему стремиться». Удовлетворившись своимъ произведенiемъ, достигнувъ своей цѣли, онъ, какъ будто, сразу ослабѣлъ и потерялъ энергiю и радость въ дальнѣйшемъ творчествѣ. Не соглашаясь съ мыслью великаго художника о достижимости того идеала, который представляетъ для насъ обликъ Спасителя, не смотря ни на какую высоту художественнаго созданiя, мы не можемъ не согласиться съ глубиной и вѣрностью, высказанной имъ мысли. Если бы чувства наши, потребности и стремленiя могли бы чѣмъ либо удовлетвориться навсегда здѣсь на землѣ, то для насъ настало бы усыпленiе, и нравственный ростъ души нашей долженъ бы прекратиться.

Законъ этотъ примѣняется къ каждой жизни. Голодъ есть признакъ здоровья въ живомъ организмѣ, жажда познанiя есть признакъ развитiя умственныхъ способностей. Если бы не было этой жажды, наступилъ бы застой. Въ духовной жизни голодъ и жажда, недовольство собой, доказываютъ стремленiе къ высшему идеалу. «Блаженны алчущiе и жаждущiе правды», — блаженны неудовлетворенные, блаженны ненасытные, вѣчно желающiе все большей и большей любви, вѣчно стремящiеся «горѣ». Эта сильная жажда духовная, это неудержимое, пламенное желанiе и стремленiе къ болѣе тѣсному, болѣе близкому, полному, совершенному общенiю съ Богомъ — есть признакъ здоровой духовной жизни, явленiе пробудившейся возрожденной души. Въ этомъ неутомимомъ стремленiи къ лучшему, въ этой, какъ будто, тоскѣ по родинѣ, по новой жизни, по всестороннему совершенству, кроется идеалъ христiанскаго духа.

Такъ преисполненъ изобилiя источникъ Божiй, что не вмѣщаетъ его сразу душа человѣческая, и простирается къ Нему, вновь и вновь, съ постоянно возобновленной жаждой. Онъ удовлетворяетъ и услаждаетъ ее и этимъ самымъ вызываетъ въ ней все большее желанiе наполниться имъ.

Наполняя душу, онъ ее расширяетъ и переполняетъ, такъ что льется черезъ край, и простирается на другихъ.