«И сказалъ Давидъ: «доколѣ дитя было живо, я постился и плакалъ, ибо думалъ: кто знаетъ, не помилуетъ ли меня Господь, и дитя останется живо? а теперь оно умерло, зачѣмъ же мнѣ поститься? Развѣ я могу возвратить его? Я пойду къ нему, а оно не возвратится ко мнѣ». (2 Цар. 1, 22, 23).

При этомъ трогательномъ случаѣ изъ жизни Давида, въ его скорби проявилась благодать Божiя, освящающая ее. Когда скорбь можно назвать святою? Когда мы въ ней видимъ любовь Божiю, и увѣрены въ благомъ намѣренiи Его о насъ. Много бываетъ горя на свѣтѣ, кто его не испыталъ. Но одна скорбь убиваетъ душу, другая вноситъ въ нее жизнь, бодрость и миръ. Такъ и въ насъ, скорбь будетъ дѣйствовать различно, смотря по тому, постигаемъ ли мы, или не постигаемъ всю святость любви Божьей, и благое намѣренiе, съ которымъ Онъ послалъ намъ эту скорбь. Для насъ недостаточно только скорбѣть; будемъ молиться, чтобы Господь освятилъ нашу скорбь; неосвященная, она будетъ для насъ проклятiемъ, а не благословенiемъ; а скорбь святая приближаетъ къ Богу, сближаетъ съ людьми, одухотворяетъ сердце, ведетъ къ непорочной жизни, и бросаетъ новый свѣтъ на будущее, озаряя его видѣнiемъ славы. Скорбь Давида, смиряя и смягчая его сердце, приблизила его къ Господу, онъ не могъ бѣжать отъ Бога, и поспѣшилъ къ Нему, какъ къ единой надеждѣ, единому прибѣжищу. Пораженные тяжелымъ горемъ, намъ кажется подчасъ, что не было никогда скорби подобной нашей и что мы покинуты Богомъ и людьми. Но мы, какъ Давидъ должны въ этой скорби найти Самого Бога, Онъ явится намъ въ ней, освятитъ ее, укроетъ насъ, и «подъ тѣнью крыльевъ Его мы будемъ безопасны». Исторiя Давида рисуетъ намъ сначала картину полнаго отчаянiя, когда онъ заперся въ своей печали, и не могъ видѣть никого. Но изъ этого испытанiя онъ выходитъ обновленный, съ сердцемъ открытымъ для своихъ ближнихъ, его горе заставило его понять чужую скорбь; такъ и наша скорбь не должна удалять насъ отъ нашихъ братьевъ, а сближать съ ними, мы имъ можемъ послужить и черезъ нее.

Вся жизнь перемѣнилась для Давида, сама печаль получила для него новое значенiе и новое проявленiе, и вмѣстѣ съ тѣмъ она открыла ему блаженство въ будущемъ, о которомъ онъ не подозрѣвалъ.

«Я пойду къ нему, а оно не возвратится ко мнѣ».

Въ этихъ словахъ слышится радостная надежда, твердое упованiе, замѣнившее горечь сожалѣнiя о прошломъ.

О, испытанное, разбитое сердце, принеси свою ношу и себя самого къ Богу Давида, и Онъ спасетъ и поддержитъ тебя. Живъ Господь, простившiй кающагося Давида. Онъ можетъ благословить и нашу скорбь, Онъ есть «Богъ всякаго утѣшенiя», — положись на Него. Молись, чтобы Онъ освятилъ твою печаль, молись со смиренiемъ, съ любовью и упованiемъ, и Онъ скажетъ тебѣ: «Блаженны плачущiе, ибо они утѣшатся». [Матѳ. 5, 4].